Ноты Шостакович Душа
Настоящее Собрание сочинений является первым наиболее полным изданием творческого наследия выдающегося советского композитора, Героя Социалистического Труда, народного артиста СССР, лауреата Ленинской (1958) и Государственных премий Дмитрия Дмитриевича Шостаковича. Его музыка звучит на разных континентах, в разных странах, став по достоинству полпредом советского искусства. Становление и развитие могучей личности композитора, крупнейшего художника-мыслителя нашего времени, проходило в периоды великих исторических сдвигов: революций, мировых войн, бурного нарастания национально-освободительного движения. Октябрь, Великая Отечественная война, годы героического созидательного труда нашего народа сформировали мировоззрение композитора, его музыкально-эстетические принципы. Творческое наследие Шостаковича—результат непрестанных исканий художника-реалиста, повествующего о своем времени, о его героях.
Предметом постоянного внимания Шостаковича были мысли и чувства человека, его место и роль в обществе. В статье, написанной незадолго до смерти, он говорил: «Поиск художника в этом направлении не имеет пределов. Художник может показать миллионам людей то, что делается в душе одного человека, и одному человеку открыть то, чем наполнена душа всего человечества. Для искусства это равные величины». Он утверждал оптимизм, поясняя: «Оптимистические финалы моих вещей. Закономерно возникают из всего художественного контекста произведения. Они также соответствуют и объективной логике событий и моему восприятию хода истории, который должен неизбежно привести к гибели тирании и зла, к торжеству свободы и человечности».
Как важнейшее требование передового искусства проходила у Шостаковича мысль о резком отличии доступности музыкального сочинения от чисто внешнего упрощенчества. «Музыкальный язык,—отмечал композитор,— приобретает ясность и выразительность не только в силу необыкновенной „благозвучности' сочетаний, но прежде всего оттого, что автор данного произведения отчетливо и глубоко ставит перед собой идейные и эмоциональные задачи». Огромное по масштабам творчество Шостаковича передает богатейший мир образов, отражающих «вечные темы» жизни и смерти, борьбы добра со злом, мужественного преодоления невзгод и испытаний.
Литературной основой его сочинений была как классическая—отечественная и зарубежная, так и современная литература. И к каким бы сюжетам ни обращался композитор, он воплощал их с искренней страстностью, выявлял в своих героях своеобразие и неповторимость их облика. Значительная часть произведений Шостаковича связана с русской и советской историей, с темами у современной действительности, в воплощении которых характерны публицистичность и гражданский/ пафос. Особое место в этом ряду занимают Двенадцатая симфония и восемь баллад для мужского хора без сопровождения «Верность», которыми композитор внес свой вклад в увековечение памяти В. Сфера композиторских интересов Шостаковича простиралась почти на все жанровое многообразие музыкального искусства, однако, создав выдающиеся произведения практически во всех музыкальных жанрах, являясь автором многочисленных музыкально-сценических произведений, музыки к кинофильмам, камерно-инструментальных и вокальных сочинений, композитор вошел в историю прежде всего как крупнейший симфонист XX века. Пятнадцать симфоний Шостаковича явились своеобразной летописью становления духовного мира советского художника, в концентрированной форме вобравшей в себя его философские размышления «о времени и о себе».
Признание Шостаковича как одного из классиков советской музыкальной культуры соседствовало с его высоким авторитетом и как педагога. Из его класса вышли многие выдающиеся советские композиторы. Все они наследовали реалистические принципы искусства наставника, его идейно-творческие убеждения. Поддерживая все смелые замыслы своих учеников, их инициативу и творческое горение, Шостакович, тем не менее, решительно высказывался против бездумного экспериментирования в погоне за новейшими музыкальными средствами. Он подчеркивал, что «истинная новация в искусстве—это прежде всего новация духа, идеи. Форма лишь выражает найденное художником новое содержание, воплощает его в материале искусства». Объясняя усложнение своего музыкального языка в произведениях 60—70-х годов исключительно творческими соображениями, Шостакович говорил, что «композитор вправе пользоваться любыми музыкальными средствами, если это вызывается творческой необходимостью.
Скачать ноты шостакович прелюдия душа скачать прямо сейчас, бесплатно на нашем сайте. Д.Шостакович - романс из к/ф Овод - Duration: 3:10. Fglasting 125,875 views. Secret Garden - Songs from a Secret Garden.
Разоблачение №1. Шостакович - Прелюдия №5.(Душа). Мелодия души. Ближе к мечте. Д.Шостакович - Прелюдия 5 Для Фортепиано И Скрипки - Душа. Мелодия моря и тишины.
Но нет ничего более ошибочного, чем подчинить свое творчество какой-либо одной „технике', будь то алеаторика, или додекафония, или что-либо иное.». Принципиальная позиция художника, борющегося за мир и прогресс, отразилась и в общественной деятельности Шостаковича. Он был членом Советского (с 1949 г.) и Всемирного (с 1968 г.) комитетов защиты мира, возглавлял общество Советский Союз—Австрия. «Я не знаю в нашем современном мире ни одного истинного художника, который мог бы стоять в стороне от борьбы за жизнь, за мир на земле и сердце которого не волновалось бы и не трепетало от ужасной мысли о новой войне. Я не знаю таких людей, ибо истинное творчество, то есть служение человеку и народу, всегда органически, кровно связано со служением миру, жизни и с ненавистью к войне и истреблению народов»6,— заявлял Шостакович и неустанно доказывал верность избранной позиции. Вклад композитора в борьбу за упрочение мира получил высокое признание—Международную премию мира (1954). Яркое, многогранное творчество Дмитрия Дмитриевича Шостаковича вошло в историю плодотворно развивающейся советской культуры и стало ее неотъемлемой частью.
Именно поэтому глубоко закономерно и своевременно Постановление Совета Министров СССР № 977 от 2 декабря 1975 г., по решению которого выходит в свет настоящее Собрание сочинений. В Собрание сочинений Д. Шостаковича вошли все наиболее значительные произведения композитора, созданные им в различных жанрах. Более сорока опусов Шостаковича публикуется впервые. Вместе с тем, рассчитанное на широкие круги музыкантов, издание не является полным собранием сочинений. В него не вошли авторские переложения для фортепиано некоторых оркестровых и камерных (квартеты) произведений, инструментовки сочинений других авторов (Мусоргского, Бетховена, Шумана и др.), пятнадцать сюит из музыки к кинофильмам и четыре балетные сюиты, составленные Л. Атовмьяном, а также ряд менее значительных произведений.
Кроме того, в настоящее собрание не включены партитуры балетов Шостаковича «Золотой век», «Болт» и «Светлый ручей», полные автографы которых в момент подготовки издания считались утраченными. Издание состоит из сорока двух томов. Распределение материала по томам строится на основе принятого в международной практике для подобных изданий жанрово-хронологического принципа: произведения объединены в несколько больших жанровых групп, внутри которых выдерживается, в основном, хронологический порядок публикации. Сочинения, вошедшие в настоящее собрание, печатаются, как правило, по последним прижизненным изданиям; те из них, которые публикуются впервые, печатаются по автографу или авторизованной рукописной копии. Тексты издаваемых произведений сверяются с авторскими рукописями7 и другими сохранившимися материалами — корректурными оттисками, рукописными и печатными экземплярами, содержащими авторскую правку, звукозаписями произведений в авторском исполнении и т. Явные погрешности рукописных и печатных материалов устраняются без оговорок.
Существенные разночтения приводятся в примечаниях в конце каждого тома. Для удобства пользования примечаниями в издании дается нумерация тактов (внизу, в начале каждой системы). Редакторские дополнения вводятся в квадратных скобках.
Являясь важнейшим источником публикации, автографы Шостаковича представляют самостоятельный научный интерес. Они написаны, исключая самые ранние, четко определившимся, легко узнаваемым почерком. Запись подчас очень плотная, мелкая, но ясная и четкая, сделана с исключительной тщательностью (включая динамику, штрихи и т. Знаков сокращенного письма, за исключением октавных пунктиров и вольт, как правило, не встречается. Привлекает внимание то, что в автографах почти совершенно отсутствуют какие-либо исправления или переделки текста (добавления, зачеркивания и пр.), а немногочисленные сохранившиеся черновики в большинстве случаев представляют собой не завершенные произведения, а эскизы, наброски тематического материала. Все это позволяет судить об особенностях творческого процесса композитора, о степени продуманности им произведения, начиная с формы и кончая мельчайшими деталями фактуры и инструментовки. Лишь в процессе издания и корректуры возникали правки, носившие характер небольшой, но очень тонкой ретуши.
Этим, очевидно, обусловлено и отсутствие у композитора (исключения очень редки) вторых редакций произведений. При подготовке томов к изданию выявились некоторые разночтения в оформлении записи нотного текста между автографами и существующими изданиями. В первый том Собрания сочинений Дмитрия Дмитриевича Шостаковича включены партитуры симфоний № 1 и 2. Симфония № 1, фа минор, соч. 10, была завершена в 1925 году и представлена в качестве дипломной работы на окончание консерватории.
Сочинение симфонии приходится, в основном, на конец 1924 и первую половину 1925 годов. К этому времени отнес ее и сам композитор в списке произведений, составленном в 1927 году1. Однако замысел и начало работы над симфонией относятся, вероятно, к более раннему периоду, о чем свидетельствует, в частности, авторская дата на последней странице неполной рукописи партитуры: «1923».
У меня: Трактовка Глазунова: Во второй половине октября 1924 года Шостакович приступил к непосредственному воплощению своего замысла, начав сочинение со второй части симфонии3. Работа над первой частью шла, в основном, в декабре 1924 года. К середине февраля 1925 года молодой композитор закончил в клавире первые три части симфонии. Финал первой симфонии был завершен в клавире лишь в мае 1925 года, к 1 июля была готова чистовая партитура.
Видимо, еще до ее завершения и до выпускного экзамена Шостакович показал симфонию Глазунову. Глазунов, обычно очень благожелательный на экзаменах у исполнителей и любивший часто ставить 5+, на экзаменах композиторов был строг, требователен и даже придирчив.— рассказывал он много лет спустя.— Когда я показал Александру Константиновичу начало моей Первой симфонии (в четырехручном исполнении), он был недоволен неблагополучными, с его точки зрения, гармониями во вступлении, после начальных фраз засурдиненной трубы. Он настоял на том, чтобы я исправил это место, и предложил свой вариант гармонии. Я, конечно, не смел спорить, мои уважение и любовь к Глазунову были слишком велики, а авторитет его был Непререкаемым. Но потом, уже перед исполнением симфонии в оркестре и перед печатанием партитуры, я все-таки восстановил свои гармонии, вызвав неудовольствие Александра Константиновича». В статье «Думы о пройденном пути» Шостакович писал: «Первая симфония. Сыграла важную роль в моей композиторской жизни.
Симфония была хорошо встречена публикой и музыкантами и весьма прохладно—асмовскими кругами. Успех ее укрепил меня в убеждении, что мне следует всерьез заниматься композицией. В симфонии была попытка воплотить глубокое содержание, и хотя сочинение было во многом еще незрелым, в нем ценно, с моей точки зрения, именно это искреннее стремление отразить жизнь, действительность». В течение года до оркестровой премьеры симфонии композитор несколько раз исполнял ее в переложении для фортепиано в две и в четыре руки. После одного из таких прослушиваний в ленинградском Кружке новой музыки был опубликован отзыв об этом произведении6. 7 февраля 1926 года Шостакович играл симфонию на заседании Государственного Ученого Совета (ГУС) Наркомпроса в Московской консерватории во время показа сочинений студентов-композиторов Москвы и Ленинграда7.
Премьера Первой симфонии состоялась 12 мая 1926 года в Большом зале Ленинградской филармонии. Симфония, исполненная симфоническим оркестром Ленинградской филармонии, имела большой успех, по требованию публики вторая часть была сыграна на бис. «Удача, успех и хорошее звучание симфонии вдохнули много бодрости и надежд,— писал композитор вскоре после премьеры.— Если мне мало-мальски удастся себя обеспечить, то я буду работать, не покладая рук, в области музыки, которой я отдам всю свою жизнь». Партитура Первой симфонии была издана в 1927 году Музыкальным сектором Государственного издательства.
Автограф партитуры хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР (ЦГАЛИ, ф. 2262); там же находится неполный автограф сочинения (ф.
В основу настоящей публикации положено издание 1927 года, сверенное с автографом и более поздними прижизненными изданиями. Симфония № 2 «Посвящение Октябрю» с заключительным хором на слова А.
Поиск Нот
Безыменского, соч. 14, была написана в 1927 году. Импульсом к созданию симфонии послужил заказ Агитотдела Музыкального сектора Государственного издательства на симфоническое сочинение к 10-летию Октябрьской революции, полученный Шостаковичем в конце марта 1927 года9.
Первоначально композитор не называл это произведение симфонией. Сообщая о ходе работы заведующему Агитационным отделом Л. Шульгину, Шостакович писал: «Думаю насчет заглавия его. Лучше всего подойдет „симфоническая поэма'». Закончив сочинение, он определил его жанр как «симфоническое посвящение»—с таким подзаголовком оно исполнялось и было впервые издано. В том же письме композитор писал: «Сочинение идет гладко. Сочиняю много.
Длительностью на 12 минут. Всего будет минут 181/2—20. Сейчас подошел к самому трудному месту. Вступает хор. А если Вы помните стихи Безыменского, так они очень ненапевные».
Шульгина, композитор задумал ввести в партитуру заводские гудки. «Меня эта Ваша мысль чрезвычайно увлекла,— писал он,— и вот я сейчас дошел до того места, где мне желательно было бы пустить гудок. Я специально ездил недавно на завод и прислушался, какова тесситура гудков. Звучат гудки довольно низко. Мне нужно, чтобы гудок был в тоне фа.
Совершенно необходимо, чтобы гудок мог бы делать crescendo от ррр до fff. Ну, и конечно, чтобы он звучал (в том случае, если не удастся приготовить гудка, способного усилять и ослаблять звук) не так громко, как заводской. И чтобы он интонировал очень точно. Зги гудки будут, как говорится, ad libitum.
В случае их неимения они будут заменены инструментами, играющими в оркестре. Всего гудков, вероятно, нужно будет 3, максимум 4. О строях сообщу». О содержании и специальных композиционных проблемах, которые он решал в этой работе, Шостакович писал в своих аспирантских отчетах конца 20-х годов: «В „Октябре' я пытался передать пафос борьбы и победы. Там я ввел в инструментовку систему ультра-полифонии (27 одновременно звучащих линий).
Звучит это очень динамично»13. «Получилась ультра-полифония, переходящая в полифонический тембр. Все сочинение преимущественно полифонично. Применяется канон, фуга. Хор излагается диатонически.
Изложение всего сочинения диалектически-линеарно». Симфония была закончена летом, а в начале осени, находясь в санатории в Детском селе, Шостакович уже держал корректуру нотного текста. В октябре 1927 года партитура вышла в свет. Тогда же это сочинение было отмечено первой премией в конкурсе на лучшее симфоническое сочинение к 10-летию революции, проведенном Ленинградской филармонией. «В своем творчестве я испытывал разнообразные влияния в области чисто формальных исканий,— писал композитор в 1940 году,— но всегда мне хотелось работать над созданием музыки, отражающей нашу эпоху, мысли и чувства советского человека.
Так создавались все мои следующие симфонии—„Посвящение Октябрю' (с заключительным хором) и „Первомайская симфония', музыка к фильмам.». Премьера нового сочинения была приурочена к юбилейным октябрьским торжествам. В конце октября начались репетиции, в которых Шостакович активно участвовал. «Было всего 6 репетиций,— писал он Шульгину 7 ноября 1927 года,— 1-я была черновая.
На всех остальных репетициях я был и все время давал Малько указания. Хор звучит складно. Между прочим, в хоровой части есть небольшая интермедия после слов „носит имя борьба!'
Струнники категорически отказались играть pizzicato. Я голову даю на отсечение, что это pizzicato сыграть можно, но если начинающий композитор напишет что-нибудь трудное, то оркестранты говорят, что это играть невозможно. Пришлось мне уступить, и я согласился на агсо. Все же я надеюсь, что когда-нибудь это место будет сыграно как следует». Пиелонефрит.
В том же письме Шостакович сообщал, что он послал дирижеру К. Сараджеву, готовившему московскую премьеру симфонии, подробнейшие инструкции для исполнения: «Если после слов „О, Ленин' он не ускорит движения и последнюю хоровую декламацию проведет не в темпе и ритме, как указано в партитуре, то пьеса будет погублена». Высказывания Шостаковича по поводу исполнения Второй симфонии свидетельствуют о том, что он с особым вниманием следил за реакцией широкой слушательской аудитории. «Прием, оказанный „Октябрю' со стороны рабочей публики, убедил меня, что намеченный путь правильный,— писал он.—Сочиняю, всегда руководствуясь следующими соображениями. Доступность и доходчивость до массового слушателя, ибо только массовый слушатель есть единственный и настоящий ценитель музыки, ибо музыка есть одно из самых массовых искусств».
Премьера Второй симфонии состоялась 5 ноября 1927 года в Большом зале Ленинградской филармонии в праздничном концерте для Союза работников просвещения Ленинграда. Симфонию исполнил симфонический оркестр Ленинградской филармонии и хор Ленинградской государственной академической капеллы.
6 ноября концерт был повторен на вечере работников Главнауки. 4 декабря 1927 года состоялось первое исполнение симфонии в Москве в Колонном зале Дома Союзов в программе первого симфонического собрания Ассоциации современной музыки в ознаменование 10-летия Октября. Автограф партитуры симфонии хранится в ЦГАЛИ (ф.
В основу настоящей публикации положено издание 1927 года, сверенное с автографом. Явные ошибки и неточности исправлены без оговорок. Существенные разночтения оговорены в примечаниях, помещенных в конце тома.
Вокальные произведения Дмитрия Шостаковича Мы с вами занимаемся разными аспектами творческого содружества поэзии и музыки. Из них основное внимание уделяем романсу. Но не только. И мы уже знаем, что инициатива создания вокального произведения чаще всего принадлежит композитору, который решает написать музыку к выбранному им поэтическому творению. Свой очень весомый и интересный вклад в создание таких произведений внёс самый выдающийся композитор советского времени, один из лучших композиторов мира 20-го века – Дмитрий Дмитриевич Шостакович (ДШ). ДШ был композитором архисуперталантливым, и я не уверен, что это моё длинное прилагательное в достаточной мере отражает его качественный и количественный вклад в русскую и мировую музыку. ДШ жил, как вы скорее всего помните, с 1906 по 1975 год, т.е.
В советское время, хотя ему с его композиторским талантом возможно лучше было бы жить и творить на век раньше. Во время большевистского переворота музыкально-одаренному мальчику Диме Шостаковичу было 11 лет и музыкой он увлекся рано. Очень важной особенностью ДШ как композитора было то, что он мог писать и писал любую музыку – балетную и оперную, симфоническую и камерную, хоровую и вокальную, для кино и для спектаклей, лирическую и патриотическую, традиционную и новаторскую, и совсем простую и среднюю по сложности и выше средней сложности. За попытки писать музыку несколько выше средней сложности, в определённом смысле новаторскую, прогрессивную музыку, он более чем достаточно натерпелся от партийно-советской власти. Многие его произведения были резко осуждены в официальной коммунистической печати за их якобы непонятность пролетариату, строившему коммунизм в великом союзе с колхозным крестьянством. Вместо того, чтобы повышать общекультурный и образовательный уровень народа, партия и правительство старались понижать уровень музыки, искусства и литературы до уровня народных масс. Опера Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», поставленная в Ленинграде в 1934, первоначально принятая с восторгом и уже просуществовав на сцене полтора сезона, внезапно подверглась разгрому в официальной советской печати.
Редакционная статья «Сумбур вместо музыки» в газете «Правда» появилась 28 января 1936 года. Близкие к кругу Шостаковича люди говорили, что в течение какого-то времени ДШ спал с подготовленным чемоданчиком около входной двери, предполагая скорый арест. Однако, несколько позже он получил три Сталинских премии (1941 – Фортепианный Квинтет; 1942 – 7-я (Ленинградская) Симфония, 1946 – Фортепианное Трио). Несмотря на это в 1948-м ДШ был обвинён в «формализме», «буржуазном декадентстве» и «пресмыкательстве перед Западом», был объявлен профессионально непригодным, лишён звания профессора Московской и Ленинградской консерваторий и изгнан из них. Главным обвинителем был секретарь ЦК ВКП(б) А.
Вдобавок, после создания вокального цикла «Из еврейской народной поэзии» в 1948 году, ДШ опять оказался под ударом — на сей раз как «потворник безродных космополитов и врагов народа». Однако, даже после этого ДШ получил еще две Сталинские премии (1950 – Оратория «Песнь о лесах» и музыка к «падению Берлина» и 1952 – Десять поэм для хора на стихи революционных поэтов) и в 1958 году Ленинскую премию (11 Симфония «1905 год»). В 1954 году получил звание Народного артиста СССР, в 1966 году он стал Героем Социалистического Труда.
Был и депутатом Верховного Совета СССР и первым секретарем Союза композиторов Российской Федерации. Цитата: Шостакович — один из самых исполняемых в мире композиторов. Высокий уровень композиторской техники, способность создавать яркие и выразительные мелодии и темы, мастерское владение полифонией и тончайшее владение искусством оркестровки, в сочетании с личной эмоциональностью и колоссальной работоспособностью, сделали его музыкальные произведения яркими, самобытными и обладающими огромной художественной ценностью.
Вклад Шостаковича в развитие музыки XX века общепризнан как выдающийся, он оказал существенное влияние на многих современников и последователей. ДШ и впрямь был очень плодотворным композитором. Одних только симфоний он создал пятнадцать. Плюс пятнадцать струнных квартетов, музыку к по меньшей мере двенадцати фильмам (в т.ч. «Падение Берлина» одна из Сталинских премий), четыре балетных сюиты, шесть концертов для солирующего инструмента с оркестром, пять опер и многое, многое, многое другое. Среди этого многого другого около сорока романсов на стихи А.Блока, А.Пушкина, М.Цветаевой, Саши Черного, Е.Долматовского, на стихи японских поэтов, стихи британских поэтов и т.д.
К числу созданных ДШ вокальных произведений относятся, в частности, и восемь английских и американских народных песен для баса и оркестра, греческие песни, аранжировки русских народных пасен, поэмы для хора на стихи разных поэтов, сюита на стихи Микеланджело Буанаротти для баса и оркестра, а также для баса и фортепиано. Вот с этим-то интересным произведением мы сегодня и познакомимся подробнее.
А если хватит времени, то с кое-чем еще. Сюита на стихи Микеланджело была написана в 1974 году, в препоследний год жизни тяжело больного композитора. Собственно, поводом для обращения именно к стихам Микеланджело явилось пятисотлетие со дня рождения великого художника эпохи Возрождения. Композитор заинтересовался сборником стихов Микеланджело (1475—1564), изданных в переводах известного литературоведа Абрама Эфроса. Он сам писал: «Я вновь и вновь обращался к его образу, смотрел его работы, читал стихи; меня поражала многогранность его таланта, передо мной вставал не только ученый, не только художник, но и поэт.
И хотя сам Микеланджело относился к своему поэтическому творчеству более чем скромно, меня потрясла красота его стихов, глубина его мыслей, простота и гениальность всего того, что сделал этот один из величайших сынов человечества». Из солидного сборника переведенных сонетов Микеланджело ДШ выбрал одиннадцать стихотворений, содержание которых ясно из перечисления их заголовков, данных Шостаковичем: «Истина», «Утро», «Любовь», «Разлука», «Гнев», «Данте», «Изгнаннику», «Творчество», «Ночь», «Смерть», «Бессмертие». Цитата: Сюита на стихи Микеланджело Буонаротти, завершенная в июле 1974 года, заняла среди вокальных сочинений Шостаковича особое место. С естественностью, присущей лишь совершенным созданиям искусства, в ней оказались соединены важнейшие идеи и образы творчества композитора. Нравственность, добро и зло, жизнь, любовь, созидание, смерть и бессмертие – вот главные темы этих романсов Пару слов о переводчике.
Абрам Маркович Эфрос (1888-1954) — русский советский искусствовед, литературовед, театровед, поэт и переводчик. Еще в студенческие годы он опубликовал свой перевод с древнееврейского языка «Песни Песней Соломона», позже публиковал переводы Данте, Петрарки, Микеланджело и др. Но основной его профессией было искусствоведение, театроведениие и литературоведение. Цитата из статьи о вокальном цикле на стихи Микеланджело: «Переводы, сделанные не профессиональным поэтом, кое-чем не устраивали Шостаковича, и он обратился к Андрею Вознесенскому с просьбой пересмотреть и откорректировать их. Поэт согласился и перевел стихи заново. Однако Шостакович, увлеченный замыслом, ожидать окончания его работы не стал и написал музыку на имеющиеся тексты Эфроса. Желая поскорее услышать новое сочинение, композитор передал ноты исполнителям — превосходному басу Евгению Нестеренко и его концертмейстеру Евгению Шендеровичу, — когда Вознесенский принес ему свой перевод.
Он был очень хорош — ярче, интереснее, чем тот, над которым работал Шостакович. Он взял стихи с благодарностью, но увидел, что не может ими воспользоваться: музыка создавалась на те, старые строки. Она срослась с ними в единое целое, и невозможно было что-то вырвать, что-то заменить. Растерянный, он извинялся перед Вознесенским, очень переживал неловкость случившегося.» Созданное произведение на стихи Микеланджело ДШ предпочел назвать сюитой, чтобы подчеркнуть, что музыка здесь является на аккомпанементом к одиннадцати вокальным произведениям, а равноправной частью, и вы это услышите.
По замыслу композитора всё произведение исполняется как одно целое, без перерыва. Но для сегодняшней нашей с вами встречи я как бы разрезал это произведение на соответствующие одиннадцать частей, для того, чтобы я мог прочесть для вас в созданных мной промежутках каждое из 11-ти стихотворений Микеланджело, иногда их слегка прокомментировать, а затем включить прослушать прослушивание с музыкой Шостаковича. Я надеюсь, что моё сапоуправство мне простит находящийся в лучшем мире Шостакович.
Пару слов об авторе поэзии. Микеланджело Буанарроти (1475-1564) – широко известный итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт, мыслитель. Короткая цитата: «Вместе с Леонардо да Винчи и Рафаэлем, Микеланджело составляет триаду величайших светил, явившихся на горизонте искусства за всю христианскую эпоху.» Цитата подлиннее: «Искусства достигли в нём такого совершенства, какого не найдешь ни у древних, ни у новых людей за многие и многие годы. Воображением он обладал таким и столь совершенным и вещи, представлявшиеся ему в идее, были таковы, что руками осуществить замыслы столь великие и потрясающие было невозможно, и часто он бросал свои творения, более того, многие уничтожал; так, известно, что незадолго до смерти он сжег большое число рисунков, набросков и картонов, созданных собственноручно, чтобы никто не смог увидеть трудов, им преодолевавшихся, и то, какими способами он испытывал свой гений, дабы являть его не иначе, как совершенным.» Микеланджело прожил довольно долгую жизнь – 89 лет. Будучи уже стариком, он писал: «Увы! Я предан незаметно промчавшимися днями. Я ждал слишком долго время пролетело, и вот я старик.
Поздно раскаиваться, поздно раздумывать – у порога стоит смерть Напрасно лью я слезы: какое несчастье может сравниться с утраченным временем Увы! Оглядываюсь назад и не нахожу дня, который бы принадлежал мне! Обманчивые надежды и тщеславные желания мешали мне узреть истину, теперь я понял это Сколько было слез, муки, сколько вздохов любви, ибо ни одна человеческая страсть не осталась мне чуждой.» Переводами поэзии Микеланджело, кроме Эфроса и Вознесенского, занимались многие профессионалы, в том числе Федор Тютчев. Иногда очень интересно сравнивать переводы одного и того же произведения. Мы немножко тоже это сделаем сегодня.
Еще пару слов об исполнителях. Вокальный цикл ДШ на стихи Микеланджело для баса и оркестра спели и записали несколько замечательных басов. Среди них: – Дмитрий Хворостовский с оркестром Спивакова, – Евгений Нестеренко в фортепианном варианте с пианистом Евгением Шендеровичем и в оркестровом варианте с оркестром под управлением Максима Шостаковича, – Сергей Лейферкус с пианистом Семеном Скигиным, – Анатолий Кочерга с прославленным дирижером Михаилом Юровским и симфоническим оркестром радио Кёльна, – британский бас Джон Томлинсон с филармоническим оркестром BBC и дирижером Василием Синайским. Дмитрий Хворостовский нынче очень популярен и у меня было искушение Но, прослушав его запись, у меня сложилось впечатление, что Хворостовский больше озабочен демонстрацией своего великолепного голоса, чем передачей содержания поэзии и музыки. В этом смысле, а также в смысле дикции мне показалось несомненным преимущество Евгения Нестеренко, профессинала высочайшей категории. Теперь вы поняли кого мы будем сегодня слушать.
(Между прочим позже, когда я уже сделал свой выбор, я обнаружил, подтверждение моего впечатления в одном комментарии к выступлению Хворостовского в этом произведении: К сожалению не разделяю восторг этим исполнением. Слышал в БЗФ исполнение Хворостовского Сюиты на стихи Микеланджело. После эталонного и мощного исполнения Евгения Евгениевича Нестеренко показалось, что Хворостовский просто не понимает о чём поёт.
Давно не испытывал такого разочaрования. Одно из лучших и сокровенных произведений Шостаковича.) Итак: Дмитрий Шостакович, Микеланджело Буанарроти, Абрам Эфрос, Евгений Нестеренко и симфонический оркестр Радио и телевидения под управлением Максима Шостаковича. У нас сегодня вдохновенная средневековая поэзия и вдохновенная современная музыка. Кроме музыки Шостаковича, непосредственно сопровождающей вокал, в отдельных сонетах вы услышите музыкальную как бы прелюдию, иногда музыкальные картины Шостаковича будут вставлены между строками поэтических строф и между поэтическими строфами Микеланджело. Сонеты также иногда завершаются музыкальным послесловием. Первым среди одиннадцати Шостакович поставил сонет «Истина».
В нём поэт как бы предъявляет претензии к Всевышнему, который, по его мнению, мог бы повлиять на этот мир в лучшую сторону, но почему-то не хочет этого делать. Кроме того, Всевышний не ценит должным образом заслуг преданных ему людей, к которым поэт относит и себя. Вот перевод Эфроса: 1. Истина Есть истины в реченьях старины, И вот одна: кто может, тот не хочет. Ты внял, Господь, тому, что ложь стрекочет, И болтуны тобой награждены. Я ж - твой слуга: мои труды даны Тебе, как солнцу луч, - хоть и порочит Твой гнев всё то, что пыл мой сделать прочит, И все мои старанья не нужны. Я думал, что возьмёт твоё величье Меня к себе не эхом для палат, А лезвием суда и гирей гнева; Но есть к земным заслугам безразличье На небесах, и ждать от них наград - Что ожидать плодов с сухого древа.
Для сравнения перевод А.Вознесенского: Я удивляюсь, Господи, Тебе, Поистине - 'кто может, тот не хочет'. Тебе милы, кто добродетель корчит. А я не умещаюсь в их толпе. Я твой слуга. Ты свет в моей судьбе. Так связан с солнцем на рассвете кочет.
Поиск Нот Для Хора
Дурак над моим подвигом хохочет. И небеса оставили в беде. За истину борюсь я без забрала, Деяний я хочу, а не словес. Тебе ж милее льстец или доносчик. Как небо на дела мои плевало, Так я плюю на милости небес. Сухое дерево не плодоносит. Мне не показался перевод этого сонета Вознесенским сколько-нибудь лучшим.
Но в любом случае Вознесенский опоздал. Или Шостакович поторопился. А вот музыкальный вариант ДШ:. Второй сонет Шостакович назвал «Утро», хотя в нем больше характеристик красивой женщины чем описания утра. Вот перевод Эфроса: 2. Утро Нет радостней веселого занятья: По злату кос цветам наперебой Соприкасаться с милой головой И льнуть лобзаньем всюду без изъятья! И сколько наслаждения для платья Сжимать ей стан и ниспадать волной, И как отрадно сетке золотой Её ланиты заключать в объятья!
Ещё нежней нарядной ленты вязь, Блестя узорной вышивкой своею, Смыкается вкруг персей молодых. А чистый пояс, ласково виясь, Как будто шепчет: 'не расстанусь с нею.'
О, сколько дела здесь для рук моих! Я, естественно, не мог прочесть древнеитальянский оригинал, и воспринял последнюю строчку «О, сколько дела здесь для рук моих!» в смысле основной профессии Микеланджело – он скульптор. Но Андрей Вознесенский не корректировал переводы Эфроса, а переводил с оригинала, точнее видимо с подстрочника. И в его варианте поэт обращается прямо к любимой женщине. И последняя строчка имеет совсем иной смысл.
Уста твои встречаются с цветами, когда ты их вплетаешь в волоса. Ты их ласкаешь, стебли вороша. Как я ревную к вашему свиданью! И грудь твоя, затянутая тканью, волнуется, свята и хороша. И кисея коснется щек, шурша. Как я ревную к каждому касанью!
Напоминая чувственные сны, сжимает стан твой лента поясная и обладает талией твоей. Нежней объятий в жизни я не знаю. Но руки мои в тыщу раз нежней!
А вот музыка Шостаковича для перевода Эфроса:. А уж третий сонет так и называется – «Любовь». В варианте Эфроса первая часть сонета – обращение к предмету любви, a завершающая часть к себе самому как бы в третьем лице: 3.
Любовь Скажи, Любовь, воистину ли взору Желанная предстала красота, Иль то моя творящая мечта Случайный лик взяла себе в опору? Тебе ль не знать? - Ведь с ним по уговору Ты сна меня лишила. Уста Лелеют каждый вздох, и залита Душа огнём, не знающим отпору.
Ты истинную видишь красоту, Но блеск её горит, всё разрастаясь, Когда сквозь взор к душе восходит он; Там обретает божью чистоту, Бессмертному творцу уподобляясь, - Вот почему твой взгляд заворожён. Вариант Вознесенского: Любовь моя, как я тебя люблю! Особенно когда тебя рисую. Но вдруг в тебе я полюбил другую? Вдруг я придумал красоту твою?
Но почему ж к друзьям тебя ревную? И к мрамору ревную и к углю? Вдвойне люблю - когда тебя леплю, Втройне - когда я точно зарифмую.
Я истинную вижу красоту Я вижу то, что существует в жизни, чего не замечает большинство. Я целюсь, как охотник на лету. Ухвачено художнической призмой, божественнее станет божество! А теперь послушаем Шостаковича с Нестеренко:. Четвертый выбранный сонет ДШ назвал «Разлука».
Перевод Эфроса предельно прост и гладок, русскоязычным поэтам всегда было легко обращаться со словом «разлука», потому что оно легко рифмуется со словом «мука». Возможно, поэтому Вознесенский не стал этот сонет переводить заново после Эфроса. Во всяком случае мне не удалось нигде найти перевод Вознесенского. Разлука Дерзну ль, сокровище моё, Существовать без Вас, себе на муку, Раз глухи вы к мольбам смягчить разлуку? Унылым сердцем больше не таю Ни возгласов, ни вздохов, ни рыданий, Чтоб вам явить, мадонна, гнёт страданий И смерть уж недалекую мою; Но дабы рок потом моё служенье Изгнать из вашей памяти не мог, - Я оставляю сердце вам в залог. В следующем сонете поэт выражает своё искреннее возмущение тем, что люди для своих корыстных целей готовы поступиться самым святым. К сожалению, так было и до Микеланджело, так было и после.
Сонет поставлен ДШ номером пятым и назван «Гнев». Гнев Здесь делают из чаш мечи и шлемы И кровь Христову продают на вес; На щит здесь терн, на копьях крест исчез, - Уста ж Христовы терпеливо немы. Пусть Он не сходит в наши Вифлеемы Иль снова брызнет кровью до небес, Затем, что душегубам Рим - что лес, И милосердье держим на замке мы.
Мне не грозят роскошества обузы, Ведь для меня давно уж нет здесь дел; Я Мантии страшусь, как Мавр - Медузы; Но если Бедность славой Бог одел, Какие ж нам тогда готовит узы Под знаменем иным иной удел? (Горгона Медуза – персонаж из древнегреческой мифологии, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос.
Её взгляд обращал человека в камень.) Вариант Вознесенского представляется несколько острее: Здесь с копьями кресты святые сходны, кровь Господа здесь продают в разлив, благие чаши в шлемы превратив, Кончается терпение Господне. Когда б на землю Он сошел сегодня, его бы окровавили, схватив, содрали б кожу с плеч его святых и продали бы в первой подворотне. Мне не нужны подачки лицемера, творцу преуспевать не надлежит. У новой эры - новые химеры. За будущее чувствую я стыд: иная, может быть, святая вера опять всего святого нас лишит! Музыка ДШ, соответственно звучит сердито и грозно. Шестой сонет, названный «Данте», поэт посвящает своему великому предшественнику – итальянскому поэту Данте Алигьери (кр.1265-1321), одному из основоположников итальянского литературного языка, мыслителю и общественному деятелю.
Данте написал довольно много произведений, но самым известным была его поэма с названием «Комедия», которую позже назвали «Божественная Комедия». В ней были три части: Ад, Чистилище и Рай. Сюжет «Божественной Комедии» глубоко философичен и примерно таков: человек, поступая праведно или неправедно в силу своей свободной воли, подлежит награждающему или карающему Правосудию. Цель поэмы Данте «вывести людей из их бедственного состояния к состоянию блаженства». В значительном смысле содержание «Божественной Комедии» Данте представляло собой энциклопедию средневекового миросозерцания. Данте активно участвовал в политической жизни, а в политике, как вы знаете, дела могут повернуться по разному. Для Данте они повернулись так что 1302 году он был изгнан вместе со своей партией и никогда более не увидел родной Флоренции, умерев в изгнании.
Цитата: «Данте Алигьери, мыслитель и поэт, постоянно ищущий принципиального основания всему, что происходило в нём самом и вокруг него. Именно эта вдумчивость, жажда общих начал, определённости, внутренней цельности, страстность души и безграничное воображение определили качества его поэзии, стиля, образности и абстрактности.» Вот вариант 6-го сонета в переводе А.Эфроса: 6. Данте Спустившись с неба, в тленной плоти, он Увидел ад, обитель искупленья, И жив предстал для божья лицезренья, И нам поведал все, чем умудрен. Лучистая звезда, чьим озарен Сияньем край, мне данный для рожденья, - Ей не от мира ждать вознагражденья, Но от тебя, кем мир был сотворен. Я говорю о Данте: не нужны Озлобленной толпе его созданья, - Ведь для нее и высший гений мал. Будь я, как он! О, будь мне суждены Его дела и скорбь его изгнанья, - Я б лучшей доли в мире не желал!
Вариант А.Вознесенского: Единственный живой средь неживых. Свидетелем он Рая стал и Ада. Обитель справедливую Расплаты он, как анатом, все круги постиг. Он видел Бога. Звездопадный стих над родиной моей рыдал набатно. Певцу нужны небесные награды, ему не надо почестей людских.
(Я говорю о Данте. Это он не понят был. Я говорю о Данте.) Он флорентийской банде был смешон. Непониманье гения - закон. О, дайте мне его прозренье, дайте! И я готов, как он, быть осужден. Сонет номер 7 является как бы продолжением 6-го, он о Данте в изгнании.
Шостакович назвал перевод Эфроса «Изгнаннику». Вот Эфрос: 7. Изгнаннику Как будто чтим, а все же честь мала. Его величье взор наш ослепило. Что чернь корить за низкое мерило, Когда пуста и наша похвала! Он ради нас сошел в обитель зла; Господне царство лик ему явило; Но дверь, что даже небо не закрыло, Пред алчущим отчизна заперла. Себе на горе Ты длила муки сына своего; Так совершенству низость мстит от века, Один пример из тех, которых - море!
Как нет подлей изгнания его, Так мир не знал и выше человека. Вот Вознесенский: Звезде его все словеса - как дым. Похвал, достойных Данте, так немного. Мы не примкнем к хвалебному потоку. Хулителей его мы пригвоздим!
Прошел он двери Ада, невредим, пред Данте открывались двери Бога. Но люди, рассуждавшие убого, Дверь родины захлопнули пред ним. О родина, была ты близорука, когда казнила лучших сыновей, себе готовя худшую из казней. Всегда ужасна с родиной разлука. Но не было изгнания подлей, как песнопевца не было прекрасней!. Выбранному Шостаковичем Восьмому сонету он дал название «Творчество».
Микеланджело считает, что его молотом скульптора руководит Бог. В переводе Абрама Эфроса он звучит так: 8. Творчество Когда скалу мой жёсткий молоток В обличия людей преображает, - Без мастера, который направляет Его удар, он делу б не помог. Но божий молот из себя извлёк Размах, что миру прелесть сообщает; Все молоты тот молот предвещает, И в нём одном - им всем живой урок. Чем выше взмах руки над наковальней, Тем тяжелей удар: так занесён И надо мной он к высям поднебесным; Мне глыбою коснеть первоначальной, Пока кузнец господень - только он! - Не пособит ударом полновесным. В переводе Андрея Вознесенского сонет звучит так: Когда я созидаю на века, подняв рукой камнедробильный молот, то молот об одном лишь счастье молит, чтобы моя не дрогнула рука.
Так молот Господа наверняка мир создавал при взмахе гневных молний. В гармонию им хаос перемолот. Он праотец земного молотка. Чем выше поднят молот в небеса, тем глубже он врубается в земное, становится скульптурой и дворцом. Мы в творчестве выходим из себя. И это называется душою. Я - молот, направляемый творцом.
Шостакович воспроизводит в музыке удары молота. Среди прочих величайших скульптурных творений Микеланджело есть четыре аллегорических фигуры «Утро», «День», «Вечер» и «Ночь». Среди них особенно прекрасна «Ночь», в образе женщины, которая спит, опираясь локтем на согнутую ногу и поддерживая рукой низко опущенную голову – самая пластически выразительная и прекрасная из четырех статуй. Поэтами-современниками было сочинено около ста сонетов, посвященных этим четырем статуям.
Наиболее известно четверостишие Джованни Строцци, посвященные «Ночи». У него есть тоже разные переводы. Вот один (не знаю чей): Забывшись сном, Ночь предалась покою; Уснула, как живое существо.
Из камня Ангел создал естество. Не веришь, тронь – заговорит с тобою. Вот второй (А.Вознесенского): Фигуру 'Ночь' в мемориале сна из камня высек Ангел, или Анжело.
Она жива, верней - уснула заживо. Окликни - и пробудится Она. Вот третий (А.Эфроса): Вот эта Ночь, что так спокойно спит Перед тобою, - Ангела созданье. Она из камня, но в ней есть дыханье: Лишь разбуди, - она заговорит. Микеланджело на это хвалебное четверостишие Джованни Строцци ответил своим четверостишием, ставшим не менее знаменитым, чем сама скульптура. Ответ Микеланджело как бы от имени самой скульптуры и у него еще больше переводов: Ф.
Тютчев-1: Отрадно спать, отрадней камнем быть, О, в этот век, преступный и постыдный, Не жить, не чувствовать – удел завидный. Прошу, молчи, не смей меня будить. Тютчев-2: Мне любо спать – отрадней камнем быть. В сей век стыда и язвы повсеместной Не чувствовать, не видеть – жребий лестный, Мой сон глубок – не смей меня будить. В.Соловьев: Мне сладок сон, и слаще камнем быть! Во времена позора и паденья Не слышать, не глядеть – одно спасенье. Умолкни, чтоб меня не разбудить.
Есть и еще несколько переводов, я приведу для наших целей только А.Вознесенского и А.Эфроса. Вознесенский: Блаженство – спать, не видеть злобу дня, Не ведать свары вашей и постыдства, В неведении каменном забыться. Прохожий, тсс. Не пробуждай меня! Эфрос: Мне сладко спать, а пуще – камнем быть, Когда кругом позор и преступленье!
Не чувствовать, не видеть – облегченье. Умолкни ж, друг, к чему меня будить? Оба перевода А.Эфроса – из Строцци и из Микеланджело – Шостакович сделал своим девятым вокальным произведением «Ночь»: 9.
Ночь Строцци: Вот эта Ночь, что так спокойно спит Перед тобою, - Ангела созданье. Она из камня, но в ней есть дыханье: Лишь разбуди, - она заговорит. Микеланджело: Мне сладко спать, а пуще – камнем быть, Когда кругом позор и преступленье! Не чувствовать, не видеть – облегченье. Умолкни ж, друг, к чему меня будить?. Переходим к десятому сонету. Он называется «Смерть».
Вечная тема для поэтов свех времен. (Правда, я не исключаю, что наступит время, когда благодаря достижениям технологии, биологии и медицины люди перестанут умирать.
Но поэзию того времени нам с вами уже не читать.) Перевод А.Эфроса: 10. Смерть Уж чуя смерть, хоть и не зная срока, Я вижу: жизнь всё убыстряет шаг, Но телу ещё жалко плотских благ, Душе же смерть желаннее порока. Мир - в слепоте: постыдного урока Из власти зла не извлекает зрак, Надежды нет, и всё объемлет мрак, И ложь царит, и правда прячет око. Когда ж, Господь, наступит то, чего Ждут верные тебе? Ослабевает В отсрочках вера, душу давит гнёт; На что нам свет спасенья твоего, Раз смерть быстрей и навсегда являет Нас в срамоте, в которой застаёт?
Перевод А.Вознесенского: Кончину чую. Но не знаю часа. Плоть ищет утешенья в кутеже. Жизнь плоти опостылела душе.
Душа зовет отчаянную чашу! Мир заблудился в непролазной чаще средь ядовитых гадов и ужей. Как черви, лезут сплетни из ушей. И истина сегодня - гость редчайший.
Устал я ждать. Я верить устаю. Когда ж взойдет, Господь, что Ты посеял? Нас в срамоте застанет смерти час. Нам не постигнуть истину Твою. Нам даже в смерти не найти спасенья.
И отвернутся ангелы от нас. И последний музыкальный сонет – «Бессмертие». Мысль проста – человек смертен, но творения его бессмертны. Вариант А.Эфроса: 11.
Бессмертие Здесь рок послал безвременный мне сон, Но я не мёртв, хоть и опущен в землю: Я жив в тебе, чьим сетованьям внемлю, За тем, что в друге друг отображён. Я словно б мёртв, но миру в утешенье Я тысячами душ живу в сердцах Всех любящих, и, значит, я не прах, И смертное меня не тронет тленье. Варианта А.Вознесенского или не было или я не смог его найти. У ДШ был некоторый творческий союз с Евгением Долматовским. Они создали вместе несколько песен – «Родина слышит» и др Они создали ораторию «Песнь о лесах». И еще они создали небольшой вокальный цикл для баса с фортепиано о любви и разных, что ли, её аспектах. Цикл из пяти произведений: 1.
День встречи 2. День признаний 3.
День радости 5. День воспоминаний. Поэзия здесь явно нe выдающаяся. По мнению интернет-энциклопедии: Долматовский — опытный версификатор; его стих льётся в гладком ритме, он выбирает простую, чаще всего грамматическую рифму. (Версификатор – стихотворец, владеющий техникой стихосложения, но не обладающий поэтическим талантом.) Выручает музыка Шостаковича. Этот цикл, в частности, спел и записал довольно еще молодой бас Мариинского театра Федор Кузнецов с аккомпаниатором пианистом Юрием Серовым. День встречи Давно мы не виделись, правда, Не день и не год, Всю жизнь не встречались, но знали, Что время придет, Но верили, время настанет, как верят, что солнце взойдет.
Так вот ты какая, родная, родная, В глаза твои я не могу наглядеться, Я в них не смотрел никогда, Вдали друг от друга прошло наше детство И схлынула юность как вешняя сходит вода. Уж оба мы взрослые люди, Но счастья от этого меньше не будет. Я всё повторяю: родная, родная.
И крылья растут у меня. Честное слово, я просто не знаю, Как жил я до этого дня. День признаний Тропинкою узкой мы шли, Друг друга стесняясь немного, И всё нам казалось вдали: Виднеется тускло большая дорога. Вокруг поднимались цветы, На нас удивлённо смотрели, Запел соловей, и впервые услышала ты, Его придыханья, рулады и трели.
Шостакович Душа Ноты
Я в книгах читал, что страшна минута признанья, Но нам оказалась она не нужна, Зачем объясняться, не знаю, Зачем объясняться, ведь слово любое звучит как 'люблю', И великою дышит любовью. Мы шли всё быстрее, быстрей, И вдруг расступились деревья, И всё так нежданно случилось, Как ждали влюблённые наши сердца, Большая дорога пред нами открылась, И края ей нет и не будет конца. День обид Я знаю, отчего ты так грустна, У самого на сердце камень, И не утешит нас весна, Своей голубизной, своими лепестками.
Люди, душою черствой дали волю злословью, Видно очень легко и просто, Над чужой издеваться любовью. Шепчутся, шепчутся, шепчутся, шепчутся: 'Эта любовь не протянет и месяца'.
Жалят при встрече улыбкой притворною, Злым безразличьем, завистью черною, Что вам нужно, какое вам дело? Чем любовь наша вас так задела?
Мне так тяжело и грустно, Только ты не грусти, Никто не испачкает чистые чувства, Светлые наши пути. День радости Солнце ярко засияло, Светлый путь открыт весне, Как легко на сердце стало И тебе и мне.
Потому что мы с тобою Входим в мир в руке рука, Если мы с одной судьбою Словно лепестки цветка. Все сбудутся мечты, конечно сбудутся, А наши горести, а горести забудутся, Какая ты счастливая, какая ты красивая! Что все тобой любуются.
Исполнители
Но не сердись, моя любовь, Коль сам себе завидовать начну я, Я так горжусь тобой, Что кажется ко всем тебя ревную. Солнце ярко засияло, Светлый путь открыт весне, Как легко на сердце стало И тебе и мне! День воспоминаний Была такая песенка одна, Порою весела, порой грустна, Порой грустна, порою весела, Она влюблённых к радости вела. Её в сердцах сумели мы сберечь, Она всегда залог хороших встреч, Хороших встреч она всегда залог, И с ней в разлуке легче даль дорог. Пусть юность песни новые поёт, Напев для нас родной и в них живёт, И в них живёт напев для нас родной, Мы не изменим песенке одной. Нам горя много довелось узнать, Запели соловьи весной опять, Весной опять запели соловьи, О верности, о дружбе, о любви. Концерт-беседа состоялась.